Хроники Заводной Пти

(отрывки из книги)

Британские чиновники в Каире рассматривали протекторат над Египтом в качестве модели включения в империю и дру­гих османских территорий. Во время войны Британия планиро­вала создать дополнительные протектораты там, где арабские восстания уничтожали или ослабляли довоенную османскую власть. Экспедиционные войска, отправленные из Индии в южный Ирак в 1914 году с прямым поручением защитить не­фтепромыслы Англо-Персидской нефтяной компании, имели и более общую цель — поддержать связи индийского прави­тельства с местными арабскими властями на случай народного восстания против турок. В марте 1917 года Лондон приказал своим представителям в Ираке удержать Басру под британ­ским правлением и создать в Багдаде «арабское государство с местным правителем или правительством под британским протекторатом, какое бы официальное название он ни носил». Как и в Палестине, первоначальный план заключался в удер­жании контроля лишь над ключевыми для транспортировки нефти точками. Город Басра, стоящий на водном пути Шатт аль- Араб (слиянии Тигра и Евфрата), мог стать базой для надежного нефтяного терминала Англо-Персидской компании, находя­щегося на противоположном берегу реки на расстоянии не­скольких миль вниз по течению от Абадана и для строительства трубопровода в Палестину. До конца 1917 года британцы про­должали спорить о том, удерживать ли Багдад или же пытаться сохранить британское влияние при слабеющей османской вла­сти. Османы держались за Мосул, третью провинцию, позднее добавленную к формирующемуся Ираку, вплоть до окончания войны. Через неделю после перемирия, заключенного в ноябре 1918 года, британские силы вошли в Мосул, однако статус этого богатого нефтью региона был определен позднее.

Политика проверяется экономикой

Конструируя механизм согласия, британцы пытались найти та­кой вид правления, который позволял бы справляться с двумя формами оппозиции — местным сопротивлением иностранной военной оккупации, но также с вызовом лейбористских членов парламента и других критиков империализма внутри страны, которые выступали против затрат на имперское правление и продления принудительной военной службы после войны. Артур Хирцель, высокопоставленный чиновник в лондонском министерстве по делам Индии, заявил, что проблема Ирака заключалась в создании «некой системы управления в сочетании с арабскими институтами, которые спокойно можно сохранить, хотя за ниточки будем дергать мы сами; то есть нужно сделать что-то не слишком дорогое, чтобы лейбористы смогли это про­глотить, не поступаясь своими принципами, но при этом гаран­тирующее соблюдение наших политических и экономических интересов».

Возникновение независимого государства в Сирии в период до французской оккупации показало, что местная администра­ция и национальные лидеры в условиях распада османского порядка появляются достаточно быстро. В Ираке значительная часть местного османского управления сохранилась. Эта адми­нистрация «обеспечивала жителей городов некоторым подоби­ем цивилизации, — соглашались британцы. — Там были местные суды, из которых можно было подать апелляцию в Константи­нополь; существовала и избирательная система, благодаря ко­торой не только работали муниципалитеты, но и отправлялись члены в Турецкий парламент. Ирак был, фактически, частью — такой же, как и все остальные, — Османской империи». Однако правовой системы, муниципального управления и представи­тельного правительства было недостаточно. Британцы нужда­лись в «туземном правителе», слабость которого позволила бы им предложить защиту и получить таким образом косвенный контроль.


Французские солдаты прибывают в Бейрут после соглашения Сайкса-Пико

( Решение Британии состояло в «создании эмира». )

Контроль над нефтяной областью

Британия вскоре отказалась от своих первоначальных планов по послевоенному контролю над Ираком. В апреле 1920 года Британия и Франция встретились в Сан-Ремо в Италии и за­ключили соглашение по разделу контроля над арабскими территориями. Чтобы легитимировать длительную военную оккупацию Британией Ирака и Палестины, как и захват Фран­цией Ливана и Сирии, осуществленный военными силами сразу после встречи, они представили эти действия в качестве «мандатов», полученных от Лиги Наций в соответствии со схе­мой, разработанной на Парижской мирной конференции го­дом раньше. Также они подписали в Сан-Ремо второй договор по разделению нефтяных ресурсов Мосула. Для оправдания за­хвата контроля над нефтью Мосула, территории, которую Бри­тания рассматривала теперь в качестве части Ирака, они со­слались на нератифицированный договор лондонской «Turkish Petroleum Company» о приобретении османской концессии в 1914 году. Англо-Персидская нефтяная компа­ния (будущая «BP») должна была удержать половину компании, как и было условлено в 1914 году. «Shell» должна была контро­лировать другую половину, объединив свою исходную долю в 25% со старой долей «Deutsche Bank», которая должна была перейти французскому консорциуму, контролируемому «Shell». Чтобы убедить иракцев согласиться с иностранным контролем над нефтью, Англо-Персидская компания и «Shell» договори­лись позволить «местному правительству и другим местным группам интересов» в Ираке приобрести долю в компании, до­стигающую 20%.


Резервуары Shell, Хайфа, 1934-1939г

( Ни мандат, ни нефтяное соглашение не просуществовали долго. )

Истинный делегат большинства

Вместе с принципом самоопределения были разработаны ме­ханизмы производства «согласия» оккупированных арабских стран на европейский контроль. К примеру, в случае Егип­та британская сторона переговоров, под руководством лорда Милнера, согласившись, наконец, на переговоры в Лондоне с националистической элитой, которые были нужны для за­вершения Революции 1919 года, настаивала на том, что нацио­налистические лидеры должны вернуться в Египет с проектом предложенного договора, «чтобы объяснить людям суть согла­шения... и огромные выгоды, которые из него извлечет Египет».

Как пояснял Милнер, если проект будет воспринят позитивно, «это позволит получить «мандат» от народа». По сообщению Милнера, процедура, принятая делегатами, состояла в том, что «приглашались небольшие группы представительных егип­тян на встречу, на которой обсуждалось предложенное соглаше­ние. Эти приглашенные, в свою очередь, рассказывали другим людям в провинциях, от которых и были получены решения присоединиться к соглашению... так что через две недели после прибытия стало ясно, что подавляющее большинство предста­вительных групп страны настроены положительно» по отноше­нию к предложенному договору. Похожие процедуры получе­ния согласия были организованы и в Ираке. Мандатная система превратилась в механизм согласия, благодаря которому им­перская власть подписывала договоры (если не брать пример Палестины, где ситуация вышла из под контроля), по которым меньшинство «представительных групп» квазинезависимых государств соглашалось на имперское присутствие Британии. Мандаты снова были превращены в форму протектората.

( Механизмы согласия позволяли имперским властям ра­ботать с двумя формами оппозиции: )

Материальные обязательства

Подготовка покоренных рас к самоуправлению являлась лишь одной половиной мандата, на который теперь могли претендо­вать имперские власти. Наряду с моральными обязательными перед этими расами, которые включали обучение туземных правителей, введение ограниченного школьного образования, «способствующего прогрессу, но не создающего ложные идеа­лы», а также другие тщательно отмеренные формы знакомства с «цивилизацией», страна, получившая мандат, брала на себя и несколько «материальных обязательств». Это были обяза­тельства не по окультуриванию местных форм правления, а, скорее, по обеспечению управления туземцами в интересах ци­вилизации.

( Лорд Лагард, бывший британский губернатор Нигерии, объ­яснил различие между моральными и материальными сторо­нами колониализма )

Часть II