![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Для разжигателей англо-бурской войны аннексия Бурской республики и создание Южно-Африканского союза стали прототипом новой формы империи, основанной на принципе самоопределения. Альфред Милнер, высокопоставленный комиссар в Южной Африке, вместе с нанятыми ими молодыми управленцами наделялись превратить британские колонии в содружество самоуправляемых территорий. При помощи программ по улучшению здоровья и производственной дисциплины населения самоуправление позволило бы усилить империю и переложить на колонии больше издержек по ее поддержанию. Только белые поселенцы могли принимать участие в выборах и управлении этими самоуправляемыми территориями. Милнер принес в Южную Африку опыт, полученный им во время британской оккупации Египта, где он помог превратить краткосрочную военную оккупацию в «эксперимент» по выстраиванию европейского контроля, действующего неопределенно долгое время, а затем сформулировал причины, по которым «игра в египетскую независимость», как он называл ее, зависит от «направляющей руки» европейцев. Как объяснялось в программе имперского правления, составленной группой Милнера по возвращении из Южной Африки в Лондон, «способность к правлению закрепляется за европейским меньшинством, поскольку, бесспорно, в настоящее время только эта часть их граждан способна, какова бы ни была их доля, взять на себя эту задачу». Следовательно, принцип самоуправления не противоречил идее империи. Напротив, потребность в самоуправлении могла стать, как это ни парадоксально, новым оправданием для заморских поселений и контроля, поскольку только присутствие европейцев на колонизированных территориях делало возможным определенную форму самоуправления: «отсталые расы», такие как народы Египта или Индии, должны были присоединиться к имперскому Содружеству «именно потому, что они еще не способны управлять собой». Как утверждали эти прогрессивные империалисты, без наличия европейского меньшинства, неевропейских людей невозможно подготовить к будущей роли в их собственном правительстве.
Южно-Африканская модель окажет сильное влияние на послевоенную реорганизацию имперской власти, особенно на Ближнем Востоке. Ян Смутc, африканерский военный и политический лидер, который боролся с британцами, но потом договорился о включении Бурской республики в Южно-Африканский союз, присоединился к группе Милнера и помог в формулировке новой имперской программы. Смутc подружился с Гобсоном, когда тот гостил в Южной Африке, а потом долго переписывался с ним и читал его работы. Хотя он и использовал радикальных союзников в борьбе с золотодобывающими магнатами, сам Смутс не был радикалом. Он обратился к британским войскам за помощью в подавлении всеобщей забастовки белых шахтеров-золотодобытчиков в 1913 году, когда было убито двадцать рабочих, а в следующем году объявил военное положение, чтобы сокрушить вторую всеобщую забастовку, выслав ее лидеров обратно в Великобританию — большинство белых шахтеров были недавними иммигрантами, приезжавшими в основном с истощившихся медных и оловянных рудников Корнуэлла. В то же самое время он начал систематизацию расовой сегрегации труда, внедренную в горнодобывающую индустрию инженерами, которых привозили из США крупные горнодобывающие компании Южной Африки: эта расовая структура стала определять политику нового государства.
После службы на посту командующего южно-африканской военной оккупацией Германской Юго-Западной Африки в 1915 году и завоевания Британией немецких колоний в Восточной Африке в следующем году генерал Смутc встретился со своим «старым другом» Гобсоном, когда приехал в Англию в 1917 году для того, чтобы войти в военный кабинет и принять участие в заключении послевоенных соглашений. Работая с Милнером и его учениками в Лондоне, Смутc руководил разработкой «идеала» самоопределения, который позднее был приписан Вудро Вильсону.
Представление о контролируемой белыми поселенцами, но самоуправляемой империи столкнулось с сопротивлением на многих фронтах. В Южной Африке восстание Бамбаты 1906 года в Натале, которое началось с протеста против налогов, введенных самоуправляющейся колонией, продемонстрировало сопротивление новым формам колониального самоуправления. В том же году Деншавайское дело в Египте, второй по населению колониальной территории Британии после Индии, подтолкнуло к организации национального движения против иностранного правления и прерогатив европейских поселенцев. В процессе организации борьбы индийского общества против трудового и иммиграционного законодательства, ранее введенного Смутсом в Трансваале, Мохандас Ганди начал формулировать особое требование — «свараджа» или самоуправления, которое определялось не как политическая независимость государства, а как кооперативная самодостаточность общества, завоевываемая путем пассивного сопротивления. В 1912 году группа известных чернокожих южноафриканцев основала то, что впоследствии стало Африканским национальным конгрессом, а первоначально называлось «Национальным конгрессом южноафриканских уроженцев». В самой Британии начало Первой мировой войны привело к росту сопротивления новому империализму, представляемому такими людьми, как Милнер или Смутc, а также к разработке планов более демократического послевоенного мира.
Предложения относительно послевоенной демократии оформились в спорах вокруг империализма и борьбы за материальные ресурсы. Работы Гобсона, нашедшие отражение и развитие в сочинениях ведущих критиков империализма, таких, как Г.Л. Брэйлсфорд и Э. Д Морель, указывали на то, что причины войны состоят в неконтролируемом потоке финансов за рубеж, определяемой этим потоком конкуренции за исключительный контроль над экономическими ресурсами за пределами Европы, а также в подъеме производителей вооружений и усилении военных клик, совместно заинтересованных в войне.
В «Войне стали и золота», книге, опубликованной накануне конфликта 1914 года, Генри Брэйлсфорд обрисовал связь между всеми этими элементами. Он писал, что сорок лет назад крах спекулятивных кредитов, предоставленных британскими и французскими банкирами правительству Египта, привели к тому, что Британия оккупировала долину Нила. В результате европейские державы вступили в схватку за другие африканские территории. Берлинский акт 1885 года впервые создал правовую структуру для регуляции приобретения колоний европейскими государствами, определив философию колониализма, основанную на ответственности цивилизованных государств за «моральное и материальное благополучие» низших рас. Также им признавалось «право туземного населения распоряжаться самим собой» — подразумевалось, что колониализм основывался на согласии колонизируемого населения, причем это согласие достигалось благодаря соглашениям с местными правителями. Принудительный труд, побои, массовые убийства и смерть от голода и болезней, унесших жизни миллионов африканцев в Свободном государстве Конго, колонии, созданной по берлинским лекалам и ставшей образцом для методов труда, перенесенных в соседние колонии, были преданы огласке в работах Эдмунда Мореля. Эта демонстрация «финансового империализма в его особенно жестокой форме» доказывала провал берлинской схемы получения согласия колонизируемых и, соответственно, потребность в более надежном механизме регулирования осуществления европейской экономической власти за рубежом.
Cобытия, произошедшие в десятилетие до начала Первой Мировой войны, по логике Брэйлсфорда, лишь усугубили проблему. Пытаясь обрести больший контроль над Египтом, где нарастало местное сопротивление колониальной оккупации, Британия достигла в 1904 году соглашения с Францией, по которому британская оккупация Египта признавалась в обмен на секретное обязательство британцев поддержать захват Францией Марокко. В ответ на попытки установления контроля над Марокко со стороны Франции Берлин спровоцировал кризис, заявив, что немецкие компании приобрели ранее права на разработки месторождений железа и других минералов в Марокко. На Альхесирасской конференции 1906 года этот спор был разрешен лишь частично, а в 1911 году после восстания в Марокко Франция отправила войска для оккупации страны. Франко-германские отношения становились все хуже и хуже, и Германия в ответ заблокировала французским финансам возможность участвовать в контроле над Багдадской железной дорогой и ненефтяными запасами, к которым она должна была открыть доступ.
Как писал Брэйлсфорд, истоки Первой мировой войны следует искать не в нарушении баланса сил в Европе, а в «шахтах Марокко и железных дорогах Месопотамии». Не пытаясь восстановить баланс конкурирующих имперских держав и, соответственно, действие Берлинского договора, Брэйлсфорд предложил «экономическую структуру», которая должна была заменить Берлинский акт за счет более прямого управления разработкой природных ресурсов за рубежом. Альхесирасский механизм разделения доступа к марокканским минералам и другим инвестициям, подорванный тайным соглашением Британии о поддержке французской оккупации, стал образцом альтернативы подобной «тайной дипломатии» и имперскому контролю. Он, как мы увидим, был источником идеи мандатной системы, которая определила условия доступа к месопотамской нефти после войны.
«Война стали и золота» выдержала к 1918 году десять изданий. В третьем издании, опубликованном в мае 1915 года, Брэйлсфорд довел идею экономической структуры до предложения по созданию Лиги Наций. Она больше была похожа на «Лигу поддержания мира», в рамках которой великие державы соглашались использовать коллективную силу против государств-агрессоров, то есть предлагался проект «мира с кулаками», который несколько месяцев спустя начал отстаивать Уильям Тафт, республиканский экс-президент, и который был поддержан его преемником, Вудро Вильсоном, в обращении к организации Тафта в мае 1916 года. В качестве экономической структуры Лига, которую предлагали Брэйлсфорд и другие социалисты, должна была стать «постоянным органом власти... который занимается интернационализацией экспорта капитала». Она должна была регулировать конкуренцию за концессии, контролировать основные торговые пути, судоходные каналы и свободные порты, а также распределять доли пропорционально согласованным объемам инвестиций во все минеральные и железнодорожные концессии. Лига и входящие в нее государства должны были следить за тем, чтобы эти инвестиции не вели к использованию рабского или изнурительного труда и систематическому дурному обращению с рабочими; ростовщическому кредитованию государств (как в случае кредитов Египту, Турции и Марокко, чей крах запустил цепочку событий, которые привели тогда к мировому кризису); также она должна была блокировать имперские группы интересов, пытающиеся финансировать революции, что они, как сообщалось, сделали в революциях 1908 года в Турции и 1911 года в Мексике — в первом случае имеются в виду нефтяные группы, представляемые Эрнестом Касселем, а во втором — роль «Standart Oil». Другими словами, Лиге предстояло стать экономическим механизмом, замещающим не войну между государствами, а ее главный корень — конфликт из-за материальных ресурсов.